Книга Семи Дорог - Страница 49

– Слишком шустрые тоже не нужны! Знаем мы таких! Будет обои четыре раза в год переклеивать, – объяснил он Мошкину.

Евгеша сидел как на иголках, вежливо улыбаясь во все стороны. Ему было неловко, что приятель такой бабуин.

– Леся! Эй, Леся!

Круглая, упругая, как мяч, девушка выпорхнула откуда-то сбоку, со стороны будочки со свежевыжатым соком. Она присела на корточки и, вертя головой как птица, долго переводила взгляд с кроссовок на их хозяина и обратно.

– Упали? – спросила она.

– Упали, – подтвердил Чимоданов.

– Лежат?

– А как же? Лежат, – согласился Петруччо, начиная подозрительно сопеть.

– А от меня чего хочешь?

– Поднять.

– О! Я всегда стараюсь помогать людям! Это мой принцип. Но почему ты сам этого не сделаешь? У тебя какие-то скрытые мотивы? – проникновенно спросила девушка, потянувшись за кроссовками.

Чимоданов поймал ее за руку.

– Уже не надо, – буркнул он.

– Чего?

– Ничего не надо! Вон, к тебе покупатели пришли! Иди, а то возбухать будут!

– Нет, я все-таки подниму! У меня принцип: не оставлять незаконченных дел! – заупрямилась девушка.

– А я говорю: не трогай! Чеши отсюда!

Круглая девушка укоризненно укатилась.

– Ее за что? – удивился Мошкин, следя за вычеркивающим движением карандашика.

– Все за то же! Психоаналитики в пролете! Не люблю, когда в душу лезут.

– А ты чего ждешь? – озадачился Мошкин.

– Я жду, что кто-нибудь поднимет кроссовки и повесит их на спинку стула. Подчеркиваю: МОЛЧА! НА СПИНКУ! Именно так, как сказано. Без зыркалок, шипения и всяких там вопросов!

– И что? Никак?

Петруччо потряс исчерканным буклетом.

– Сам посмотри! Во всем супермаркете нет ни одной нормальной девицы, которая смогла бы без отсебятины выполнить простое задание! А еще удивляются, что человечество куда-то катится! Я бы такой ящик золотых слитков подарил, если бы мне магию вернули, конечно…

Чимоданов, насупившись, открыл буклет на первой странице и стал угрюмо подрисовывать директору магазина острую бороду и рога.

– Петя! Зачем в хороший книга ручка рисуешь? Я пол мыл-мыл, а твой кроссовка на пол лежал! – укоризненно проговорил кто-то.

Он повернулся и застыл с разинутым ртом. Напротив стояла девушка – маленькая, улыбчивая, смуглая и, опираясь на швабру, протягивала ему кроссовки.

– Намочатся – грязный будет!

– Спасибо, Зейнаб! Повесь на спинку стула, – прохрипел Чимоданов.

Девушка повесила.

– Не так повесила! Сними! – мгновенно потребовал он.

Зейнаб сняла.

– Урони!

Зейнаб немного удивилась, но уронила.

– Хм… И даже «зачем?» не спросила. Глазам не верю!.. Снова подними! Повесь на спинку стула! Снова урони! Распутай узел! Э-э!.. Постучи подошвами кроссовок друг о друга!

Захватив с тобой кофе, Мошкин бесшумно выскользнул из-за стола. Он уже понял, что мальчик Петя-чемодан залип надолго. Бродить по гипермаркету не хотелось. Возвращаться домой нельзя: Катя наверняка приехала к нему и караулила у подъезда. Евгеша повздыхал, обошел этаж, потолкался в отделе игрушек, трогая пуговичные глаза у белогрудого дельфина.

Рядом выросла одноцветная футболка.

– Молодой человек! Вам помочь?

– Мне? – испугался Евгеша.

Футболка с интересом наблюдала за ним. Ему стало неловко.

– А Наташа Вихрова еще у вас работает? – выпалил он неожиданно для себя.

Одноцветная футболка знала все и гордилась этим.

– Она в бабушкином огороде!

– Где-е???

– Отдел «Бабушкин огород». Первый этаж, уровень А.

* * *

В середине лета Ната уволилась из гипермаркета, некоторое время бестолково потолкалась по собеседованиям, но не нашла ничего лучше и вернулась в тот же самый гипермаркет.

На прежнем месте блудную овцу приняли как родную и из отдела, где она жужжала пчелкой, перевели в отдел «Бабушкин огород». Теперешние обязанности ее состояли в том, чтобы доставать из ящика с голландской минеральной ватой помидоры, специальным совочком сыпать на них грунт, чтобы оставались следы земли, и пинцетом раскладывать в некоторые помидоры червячков. Опытным путем было доказано, что даже один маленький червячок увеличивает выручку отдела на доли процента, ибо всякая хорошая хозяйка знает, что червяки едят только натуральные продукты.

Всюду ощущалось присутствие мистической бабушки. Стояли избушки на курьих ножках, колодцы с журавлями, садовые тележки, плетеные корзины – и все это доверху было наполнено овощами и фруктами. При желании тут легко обнаруживались даже киви, ананасы и бананы – мистическая бабушка была в своем роде Мичуриным.

Мошкин наступил на вилы с деревянными зубьями, которые кто-то скинул с сеновала, потому что там не помещались арбузы. Услышав треск и короткий крик, стоявшая спиной Ната повернулась.

– Это не Евгеша пришел, нет? Какие люди, да?! – обрадовалась она. – На вот помидорчик! Да не бойся – это не граната!

– Зачем?

– В земле вываливай! Только есть не вздумай – подохнешь от этого гэ, а я одна твой труп до холодильника не допру!

Мошкин суеверно вздрогнул и зачем-то спросил, где Арсений. Подвижное лицо Наты выдало такую волну гнева, что три помидора в метре от них разлетелись вдребезги, обрызгав витрину.

– Кирпич на него упал!

– Как? – испугался Мошкин, спешно пытаясь огорчиться.

– Как слышал! Хватит рожу постную делать! Свалил твой Арсений!

– Почему мой? – встревожился Евгеша.

– Потому что «где мой миленький Арсений? Его же нет, да?» – с непередаваемой ядовитостью передразнила она. – Этого гада перевели в американский отдел, а там у местной шишки где-то в туалете завалялась дочка. Ноги колбасой и пятьдесят прыщей по числу звезд американского флага! И недели не прошло, как я в пролете! «Понимаешь, Наташа, я навеки сохраню тебя в своем сердце, но мы абсолютно разные люди…» И ведь плакал даже, крысеныш!