Книга Семи Дорог - Страница 57

Троил выдержал паузу, позволяя сказанному впитаться в сознание слушателей. Первой осенило Шмыгалку, а затем и Эссиорх, до конца не веря себе, вопросительно вскинул голову.

– Да, – подтвердил Генеральный страж, угадывая ход их мыслей. – Тепло, очень тепло! Лигулу нужны силы бывшего владыки мрака. Значит, среди «мишеней» наверняка окажется Мефодий.

Дверь кабинета со скрипом приоткрылась. Просунулась хитрая бандитская морда. Повернулась в одну сторону, в другую. К носу прилипло перо из резервного транспортного крыла Финиста Ясного Сокола. Окончив осмотр помещения, обладатель бандитской морды окончательно просунулся в кабинет и, мягко ступая, деловито отправился метить стол Троила. На прозрачных крыльях просматривались все вены и артерии. Не крылья, а анатомическое пособие.

Вбежавшая девушка поймала кота за основание крыльев. Оказавшись на руках, он зашипел и поджал уши. Морда сморщилась как гармошка.

– А ну перестань!.. Фу! Кыш! Простите! Он какой-то чокнутый! Вообще нельзя было брать его на Третье Небо! Он здесь дуреет!.. А ну тихо сиди! Только попробуй меня поцарапать! Получишь молоко без ртути и рыбу без стрихнина!

– Я же просил! – с укором произнес Троил. – Что ты вообще…

– Я не подслушивала! – торопливо перебила хозяйка кота. – Вы велели ждать, пока позовут! Я и ждала, а он полез!.. Переполошил грифонов, изодрал руки златокрылому у руны… Кстати, если наябедничает, он сам первый полез! Назвал котика «милым», а какой же он милый, когда его кирпичом не убьешь?.. Ой! И вы здесь!

«Ой!» было вызвано тем, что девушка увидела Эссиорха и Шмыгалку.

– Дафна! – воскликнул хранитель.

Он бросился к ней, но, не добежав, всем телом повернулся к Генеральному стражу. На его лице застыли укор и немой вопрос. Троил поспешно поднес палец к губам.

– Да, – сказал он, когда Дафна с котом были вытурены в приемную и дверь за ними закрылась. – Я знаю все, что вы скажете. В Эдеме она недавно и не успела исцелиться. Она слишком привязана к земле, и крылья по-прежнему под угрозой. Наконец, она любит Мефодия не так, как должен настоящий хранитель. Но у нас нет другого выхода. Без нее мы потеряем Мефодия, и не только его.

– Изфефательство какое-то! Она не спфафится! – сказала Шмыгалка, но сказала убито, зная, что другого выхода нет.

* * *

Шмыгалка проводила Дафну до Эдемских врат. Всю дорогу она называла ее «моя мифочка», и та, ошеломленная известием, что скоро увидит Мефодия, никак не могла разобраться называют ли ее «мисочкой», «милочкой» или это вообще что-то мифологическое.

– У них там осень, берегись простуд! Не фздумай фыходить без колготок! Летай осторожно: над городом куча профодов! – напутствовала ее Шмыгалка.

Дафна кивала, почти не понимая слов. Новость, что надо отправиться на землю, застигла ее врасплох. Она была как человек, которого разбудили посреди ночи и сказали ему, что он сейчас летит в космос. То, что Дафне и самой хотелось этого прежде, в счет не шло. Она была ошеломлена. Дафна едва успела заглянуть к себе и спешно прихватить кое-какие вещи.

– Не бойся! Если что-то забудешь – я тебе сброфу, – великодушно пообещала Эльза Флора.

Дафну это не воодушевило.

– Это как в прошлый раз, когда вы скинули мне гантели, и они вместо Масловки свалились на крышу Малого театра? Нашла я их, между прочим, уже в подвале!

У Эдемских врат все трое остановились. Возникла неловкая заминка, какая всегда бывает перед расставанием. Эссиорх уже мысленно был с Улитой и своим мотоциклом, а Дафна пыталась доступно объяснить коту, что высовывать морду из горловины рюкзака строго не обязательно.

– Мефодий – очень хорофий юнофя, но передай, что если он не будет тебя берефь, следуюфие гантели я сброшу ему на голофу! – сказала Шмыгалка.

Она пообещала передать, обняла Эльзу Флору, договорилась с Эссиорхом, где они встретятся в городе, и, обсыпанная розовыми лепестками со шляпки Шмыгалки, телепортировала в Москву.

Прямо сейчас Дафна не готова была для встречи с Мефом. Ей требовалось прийти в себя, ощутить, что все происходящее – правда, а не сон. По этой причине она вышла из телепортации километрах в трех над городом. Подчиняясь закону тяготения, тело начало стремительное падение. Быстро набирая скорость, она устремилась к земле. Все засвистело, завыло. Облака, точно клочья мокрой ваты, цепляли лицо. Ветер резал глаза, лез в открытый рот – и вдоха нельзя сделать.

Когда же Дафна ухитрилась вдохнуть, ветер забросил ей в рот край ее упругой косы. Дафна отплюнула ее, на миг ощутив какой-то травяной, полынный вкус своих волос, и попыталась схватиться за бронзовые крылья, но ветер только этого и ждал. Ему давно нужен был отставленный локоть. Он уперся в него, завертел. Тело изменило положение, и теперь Даф падала вертикально, да еще и вращаясь, точно ввинчиваемый шуруп.

Она продолжала искать бронзовые крылья. Ладонь зачерпывала пустоту. После краткого ужаса Даф осознала, что крылья все же не потерялись, а болтаются за спиной, зацепившись за рюкзак. Опять этот ветер!

Все же нашарила крылья, и, хотя земля была уже близко, сразу ощутила спокойствие. Зная, что материализовать их прямо сейчас нельзя – ветер сломает, – Дафна изменила положение тела. Теперь она падала ласточкой, раскинув руки, и добилась того, что ее перестало вращать. Бронзовые крылья она держала теперь в правой руке, сдернув их с шеи вместе со шнурком.

«Пора!» – подумала Даф, пальцем нашаривая привычное углубление.

Крылья распахнулись. На мгновение их выгнуло ветром, но упругие перья справились, и, описав дугу, Даф вновь набрала высоту.